«Я родом не из детства — из войны»

Наше детство — это вечный источник счастливых воспоминаний, светлых моментов, которые согревают нас на протяжении всей жизни. Но у них другая история. Их детство — это страх, голод, потери. Их детство забрала война. Взрослые всегда знают, за что воюют, а ребёнок лишь видит, как разлетается на осколки его жизнь. Именно поэтому детские воспоминания о войне наиболее пронзительны.

«Немец втоптал шоколад в пыль и смеялся, когда голодные дети

его подбирали»

Иван Дмитриевич Есманский, 78 лет

огда началась война, мне было три года, но я всё равно многое помню. Жили мы в селе Белогорье Воронежской области. Я, мама, папа, три сестры и маленький братик. Жили хорошо, а потом всё разрушилось в один миг.

Отец ушёл на войну в 1941 году, в том же году и погиб. Наше село оккупировали немцы. Всех жителей выгнали из домов в чём были и повели всех к железнодорожной станции. На переправе через Дон было три моста. Люди столпились на мостах. И в этот момент фашисты начали бомбить мосты, погибло очень много людей. А мы с мамой остались в живых, у нас ни царапины. Нас немцы потом увели в лагерь. Мы стали узниками. Нас поселили в коровнике, спали на голом полу, кормили нас жидкой похлёбкой. Я с сёстрами искал по сугробам мёрзлую и гнилую картошку, чтобы хоть как-то унять голод.

Однажды я наблюдал такой случай. Фашист держал в руке кусок шоколада и дразнил русских детей. Маленькие, худые, в лохмотьях, они чуть не обез-

умели, когда увидели шоколад. Он манил их плиткой, улыбался, а потом разломал на мелкие кусочки, бросил шоколад в пыльную землю и растоптал. Немец, смеялся, а дети бросились собирать смешанный с грязью шоколад. Это я не забуду.

В 1942 году Красная армия освободила нас. Мы отправились домой. Помню, по дороге постоянно видел трупы, которые клевали вороны. От наших домов ничего не осталось, лишь трубы от печей. Всё было уничтожено: церковь, школа, дома. Мы принялись строить заново свои жилища, свою жизнь. Мама и сестры сколотили хатёнку, с соломенной крышей и земляным полом. Чтобы в доме не было заразы, мазали пол навозом. Запах, конечно, был не очень, зато можно было не бояться микробов. Это антисептик. 

Хотя немцев прогнали, след они оставили. Поля вокруг деревни оказались заминированы. Бывало, подрывались люди, коровы. Мне было десять лет, когда с ребятами нашёл взрыватель от снаряда. Начал его разбирать — и рвануло. Мне попали осколки в грудь, товарищам — в руки, ноги. Было больно, но мы решили не говорить родителям, боялись, что накажут. Тайком взяли бритвы и выскребли осколки. Но родители всё равно заметили и повезли нас в больницу. Шрамы напоминают мне о детской глупости.

«Собирали на кладбище траву и варили суп»

Раиса Ивановна Пишикина, 85 лет

отя мы и жили в Липецке, куда война не дошла, но я помню голод и страх, которые царили повсюду. Мы с семьёй жили на улице Некрасова, сейчас её уже нет. Папа, мама, я, два брата и сестра. Мне было десять лет, я ходила с 11-летней сестрой в школу, мама занималась воспитанием полуторагодовалого братика. Как началась война, на фронт забрали отца. Позже воевать ушёл и старший брат. Тогда мы не подозревали, что отца больше не увидим. За всё время получили лишь одно письмо— в нём сообщалось, что папа героически погиб в Восточной Пруссии.

Денег сразу не стало. Мама была больна — у неё был порок сердца и астма, она, по сути, была прикована к постели. Пенсия мизерная — 32 рубля, едва хватало на еду. Про школу нам с сестрой пришлось забыть. Мы помогали на огородах собирать морковку, свёклу, за работу нам что-то давали с собой. Когда совсем нечего было есть, ходили на кладбище, собирали траву вроде лебеды, варили суп. В него могли добавить гнилой картошки, если находили её. Летом спасала груша, которая росла во дворе. Груши продавали, покупали хлеб. 

Часто над нами летали самолёты. В Грязях были фашисты, мы часто слышали грохот бомбёжки. Боялись, что доберутся до нас. Каждый раз, когда слышали взрыв, прятались в погребе. Одна женщина, снимавшая дом по соседству, решила использовать наш страх. При очередном налёте мы выбежали из дома, и она нам сказала, что лучше укрыться в подвале у соседа. Когда мы вернулись домой, то обнаружили, что пропали все оставшиеся продукты и деньги. Мама поняла, что это сделала соседка, но доказать так и не смогла. Эта женщина потом так же обкрадывала и других, а потом вдруг пропала. Искать её не стали. 

«Одноклассники кормили меня по графику, чтобы я закончил школу»

Николай Матвеевич Струков, 91 год

а начало войны я оканчивал 9-й класс. Как раз отучился в аэроклубе. Летом 1941 года должна была начаться лётная практика. Но... война. Молодёжь стали привлекать для помощи фронту. Комсомол создавал группы помощи на поле боя, куда взяли и меня. В начале июля нас посадили в вагоны и отправили в Смоленскую область, под Вязьму копать противотанковые рвы. Там я пробыл до сентября. Как-то ночью нас окружили немцы. Мы взяли припасы, оружие и кинулись бежать. Всю ночь перебирались через те окопы, что копали сами. Вокруг летали снаряды, мы падали, но ползли. К счастью, без жертв добрались до Вязьмы, где нас ожидали вагоны. Я вместе с двумя парнями отправился в Липецк. Не успел побыть дома, как пришлось эвакуироваться — фашисты уже были в Ельце. Меня с дедушкой, у которого я жил, эвакуировали в деревню под Липецком. Несмотря на положение в стране, я очень хотел доучиться, пойти в 10-й класс. Но в деревне школы не было. До апреля я терпел, а потом оставил деду записку и ушёл в Липецк пешком. В Липецке у меня были друзья, они встретили меня, усадили за парту. Классный руководитель тоже обрадовалась мне. Но я не думал, как смогу прожить. Ведь у меня не было ни продуктовых карточек, ни жилья, ни заработка. Мне помогли ребята — никогда не забуду! Они начертили график, и я жил и питался по неделе в каждой семье. 

После школы я отправился с документами в военкомат, чтобы пойти на фронт. Благодаря тому что я закончил аэроклуб, меня назначили командиром взвода. Почти без потерь я провёл своих ребят от границы Смоленской области до Белоруссии. Мы форсировали Днепр, освобождали Ельню, Смоленск, Красный. Я был награждён медалями «За отвагу», «За Победу», орденом Отечественной войны 1 степени. Мои бойцы сражались с честью. Однажды неподалёку от нас был подбит танк. Немцы из окопов начать обстрел по нему. Мы начали подбираться к ним. Я прыгнул в один из окопов, а там немец. Я сразу среагировал и ударил его прикладом автомата по голове, он упал, и я его пристрелил. Это неприятное ощущение я запомнил навсегда, не дай Бог никому такое пережить. Когда видишь со стороны, как убивают на войне, когда стреляешь куда-то вдаль — это одно. Но когда приходится это делать глаза в глаза — это другое. 

В Белоруссии меня ранило в живот. Рана была тяжёлой, безнадёжной, врач не хотел меня оперировать. Но я сказал, что мне нужно выжить, меня ждёт мама, я дал ей слово, что вернусь. И он меня прооперировал, сказав, что в этот день я могу смело праздновать свой второй день рождения. После ранения я отправился домой. Пришёл — мама сидит на печке, вяжет. Сначала она и не заметила меня, а когда присмотрелась — охнула. Даже слова сказать не могла. Я подошёл к ней, взял её за руки, снял с печки, обнял. Не передать словами мои чувства в тот день.

«Я не могу заснуть, если в доме нет хлеба»

Иван Николаевич, 79 лет

не было четыре года, когда началась война. Мы жили на Украине. Отца сразу призвали на фронт. Меня с мамой, бабушкой, тётей и шестилетней сестричкой перевезли в посёлок у Сталинграда. Дома остался один дедушка — он лечил больных в госпитале, но, как только немцы вошли в город, его убили. Отец с войны не вернулся. Я не знаю, где он похоронен. Во время эвакуации на наш поезд напали фашисты, начали бомбить. В меня попало два осколка: один — в правое плечо, а другой прочертил канавку на макушке. С той поры я могу писать и есть только левой рукой.

В посёлке под Сталинградом нас поселили в маленькой комнате. Спали на полу, на соломе. Зима, жуткий мороз, голод. А мы в спешке не взяли с собой ничего, даже запасной одежды или обуви, бежали, в чём были. От голода я не мог спать, сознание путалось. А во второй половине дома располагалась русская печь. Хозяева пекли в ней хлеб. Его запах разносился по всему дому. Этот запах — я вам передать не могу... Мы так давно не ели свежего хлеба. Помню, как у меня скрутило живот, когда первый раз этот запах учуял. Взрослые были на обязательных работах. Я решил выйти во двор, открыл дверь в коридор, и мне открылась картина, которую я запомнил на всю жизнь. На полке дымились свежие, горячие буханки. Я как вкопанный застыл. В этот момент в пекарню входит полный, розовощёкий мужчина, берёт хлеб, нож, прикладывает буханку к груди и режёт хлеб пополам. Одну половину положил на стол, а другую начал есть. У меня слюны полный рот. Он вышел, а я не мог глаз отвести от хлеба. Не удержавшись, подошёл к столу и взял эту половинку, хотел укусить, как в дом вернулся тот человек. Он закричал, вырвал хлеб у меня из рук, дал пинка и затолкал обратно в комнату. От боли и обиды я долго плакал. Я не понимал, почему мой больной отец на фронте, защищает родину, голодает, а этот здоровяк сидит здесь, печёт хлеб, ест его и не испытывает ни в чём нужды. Хлеб стал символом достатка, покоя. Если дома нет хлеба, я не могу уснуть, в любую погоду иду за буханкой. 

Из Сталинграда нас эвакуировали в Ташкент. В какой-то момент я упал в голодный обморок. Очутился в госпитале. Мама работала там, всегда находилась рядом. Я выжил благодаря солдатам. Каждый отливал мне по ложке из своей тарелки, чтобы я больше ел. Это были крохи, но они спасли мне жизнь!

Липецкую область оккупировали дважды

В пределы Липецкой области за годы Великой Отечественной войны немцы вторгались дважды. В конце ноября — начале декабря 1941 года при наступлении на Москву фашисты полностью или частично оккупировали Измалковский, Долгоруковский, Становлянский, Елецкий, Тербунский и Воловский районы. Был занят врагом и древний Елец. Но в результате Елецкой наступательной операции 9 декабря советские части очистили от фашистов Елец, а к 18 декабря 1941 года территория края была освобождена полностью. В июле 1942 года при наступлении на Сталинград и Кавказ фашистские войска заняли часть Воловского и нынешнего Тербунского районов. Оккупация продолжалась около семи месяцев. Окончательно захватчики были изгнаны с нашей земли в конце января 1943 года в ходе Воронежско-Касторненской наступательной операции.

В Липецкой области «дети войны» получат ещё льготы

На прошлой неделе депутаты областного Совета предложили присваивать звание «Ветеран труда Липецкой области» гражданам, рожденным в довоенное и военное время, которые восстанавливали страну из руин. Право на получение звания получат родившиеся в период со 2 сентября 1927 года по 2 сентября 1945 года, не имеющие ведомственных и других наград и имеющие стаж: для мужчин — не менее 45 лет и для женщин — не менее 40 лет, из которых 20 были отработаны в Липецкой области. Изменения вступят в силу с 1 июля 2016 года. За присвоением звания «Ветеран труда Липецкой области» смогут обратиться около 1 тысячи человек. Им будет положена ежемесячная выплата 400 рублей, льгота на оплату жилья и ЖКУ в размере 50%, скидка на оплату топлива 70% (в домах, не имеющих центрального отопления), льготный проезд на транспорте.